Осенью 1917 г. Щербаков создает отряды Красной гвардии на крупных предприятиях Благуше-Лефортовского района. Но когда загремели выстрелы Октябрьского восстания, районный ВРК, несмотря на неоднократные просьбы Щербакова, отказался послать его в бой ввиду слабого здоровья. Ему поручили развернуть санитарную часть. Наладив медицинскую помощь раненым в госпиталях, Щербаков не мог усидеть в тылу. Он пошел с санитарной сумкой в самое пекло боев…
В 1922 г. Михайловская улица, на которой жил Петр Петрович Щербаков после возвращения из сибирской ссылки, была названа Щербаковской. Имя героя Октября носит находящийся неподалеку шелковый комбинат.
57 фамилий… Кто же остальные 183? Мы пока точно не знаем. Ибо списка борцов революции, похороненных на Красной площади, никогда не было.
4 сентября 1918 г., когда у Кремлевской стены шло первое благоустройство Братских могил, московские газеты опубликовали обращение Моссовета: «Необходимо знать общее количество покоящихся там героев, их имена и фамилии». Городской Совет призвал «все революционные и демократические организации, а также отдельных товарищей, родственников убитых героев, граждан и всех, имеющих какие-либо сведения о расположении места погребения, сообщить незамедлительно непосредственно на месте производства работ у Кремлевской стены…» Указывалось: «Срок подачи сведений недельный». Однако этот призыв не дал ожидаемых результатов, и через 12 дней газеты трижды повторили его, добавив, что письменные сообщения следует направлять в отдел благоустройства Моссовета, руководивший всеми работами на Братских могилах.
7 октября начальник отдела К. Ратехин доложил горсовету, что за полтора месяца получено всего 20–30 фамилий, и просил президиум Моссовета и МК партии «немедленно послать строгую циркулярную бумажку во все районные Совдепы и комитеты РКП, обязав их (максимум) в двухнедельный срок представить имеющиеся у них сведения…».
Но составить список героев, покоящихся в Братских могилах, не удалось. Двинцы и солдаты московских полков, понесшие наибольшие потери, после роспуска старой армии давно разъехались по домам; красногвардейцы-москвичи — товарищи погибших героев — дрались на многочисленных фронтах гражданской войны; а многие семьи убитых в связи с продовольственными трудностями покинули город и переселились в деревни.
Враги наседали со всех сторон. Москвичи посылали на фронт отряд за отрядом. Вскоре уехали сражаться К. Ратехин и другие руководящие работники Моссовета. Грозные события заставляли в первую очередь думать о главном: как удержать Советскую власть, как отбить натиск белогвардейских орд. И восстановлением имен борцов, погребенных на Красной площади, заниматься в то время было некогда. «Наша вина перед их прахом, — писал К. Ратехин, — что мы до сих пор в обстановке тяжелой борьбы не учли их, не записали эти дорогие нам имена».
Лишь когда кончилась гражданская война, «считать мы стали раны, товарищей считать…». Но — увы! — уже было поздно: вихрь событий разметал друзей и родственников убитых по необъятным просторам России и отделившихся от нее государств, а многие участники похорон, провожавшие своих товарищей в последний путь 10 ноября 1917 г., сами полегли «в степи под Херсоном» и в других местах и унесли с собой тайну их имен… Не сохранился и список с 20–30 фамилиями, собранными К. Ратехиным.
Однако попытки восстановить дорогие имена предпринимались еще несколько раз. В июле 1921 г. президиум Моссовета решил установить на Кремлевской стене мраморную доску с фамилиями павших бойцов и издать книгу, посвященную их памяти. Была создана комиссия по увековечению памяти героев Октябрьской революции, которая обратилась через городскую газету «Коммунистический труд» ко всем участникам революции с просьбой «вспомнить о тех, кто выбыл из строя, и помочь собрать о них самые подробные сведения». 6 ноября 1921 г., накануне 4-й годовщины Октября, когда в райкомах, на заводах и фабриках Москвы проходили вечера воспоминаний, комиссия вновь призвала присылать ей сведения о павших героях, упоминаемых на вечерах, подчеркнув, «что на их крови мы строим свое светлое будущее и память о них должна быть жива». Судя по тому, что мраморная доска с именами не была установлена на Кремлевской стене, собрать требуемые сведения не удалось. Правда, призыв не остался вовсе без последствий. Были выпущены два сборника, содержавшие биографии сотен коммунистов-москвичей, павших на фронтах гражданской войны и похороненных в различных местах страны.
В 1947 г. комендатура Московского Кремля в связи с решением Советского правительства о благоустройстве Братских могил направила запросы в крупнейшие архивы, музеи, библиотеки и историко-партийные институты с просьбой сообщить имена героев, покоящихся на Красной площади, чтобы выгравировать их на новых гранитных «зеркалах». Было получено всего 14 фамилий, упоминавшихся в разные годы в прессе: 12 двинцев, красногвардейца Я. Вальдовского и Л. Лисиновой. Этого, несомненно, было мало, и гранитчикам, как вспоминает автор проекта благоустройства некрополя И. А. Француз, приходилось «разгонять» пространство между именами на плитах, чтобы заполнить пустоту. Это было начало.
В 60-х годах историей Революционного некрополя, в том числе поисками фамилий покоящихся там героев, много занимался сотрудник Музея истории и реконструкции Москвы Г. Ф. Дементьев. Но преждевременная кончина не позволила этому энтузиасту закончить исследования. С начала 80-х годов большую поисковую работу ведет член Совета клуба юных историков и краеведов музея Революции СССР В. И. Фирсов.